Адольф Вервейн

Волжский камнерез-самоучка раскрыл секреты легендарного героя «Малахитовой шкатулки»

– У тебя там что, камни, что ли? – возмущались грузчики, с трудом поднимая маленькие деревянные ящички.
В ответ Адольф Леопольдович скромно кивнул, и парни опасливо замолчали. Чудной человек. Добры люди везут с севера легкие дензнаки. А Адольф Вервейн, возвращаясь из Норильска в Волжский, наполнил контейнер своими произведениями: вазами, пепельницами, шкатулками, а еще гранитом, мрамором, агатом. Чтобы развивать северное хобби в городе своей судьбы.

О пользе курения

Сын репрессированного поволжского немца Адольф Вервейн начал трудовую деятельность в шестнадцать лет на поселении. Помогал отцу-электрику. Потом выучился на механика. В Волжском работал на абразивном заводе. В семьдесят шестом подался с семьей на север: Тува – Ямал – Норильск. На строительстве Норильского комбината и обосновался бригадиром бетонщиков.
– Вечерами от нечего делать курил одну сигарету за другой, – вспоминает Адольф Леопольдович. – Докурил однажды, а бычок бросать некуда. Вот и решил сделать пепельницу из красного гранита. Не все же банкой из-под кильки довольствоваться.
Пепельницу ту увез приятель в Америку «как сувенир», а Вервейн почувствовал, что наконец-то нашел себя. Разместил в кладовке самодельное камнерезное приспособление с моторчиком от стиральной машинки. Набрал книг по геологии. И принялся в одиночку постигать секреты уральских камнерезов. Понял, почему так долго не выходил у Данилы-мастера Каменный цветок.
– У всякого камня характер есть. В каждом – особенная красота заложена, – рассуждает волжанин.
– Сумеет мастер ее почувствовать и выразить – получится работа. Нет – пиши пропало. Сколько раз бывало: придумаю роскошную вазу, чертежи сделаю, материал подберу вроде бы подходящий. Ан нет, не ладится дело: камень другого образа требует. Приходится подчиняться.
Форму своих творений Вервейн не из каталогов брал – сам придумывал. Начинал с простого: пепельниц, стаканов. Потом перешел к изыскам – конфетница в форме цветка, витой подсвечник, шкатулки из яшмы и родонита. Одна такая шкатулочка состоит чуть ли не из полусотни кусочков. Камень распиливается на тончайшие пластины, узоры сопоставляются, и на темной крышке расцветает ярко-желтый цветок. В общем, далеко ушел мастер от своего дебюта – пепельницы. Но вот ее копию, сколько ни собирался, так и не сделал. Говорит, невозможно это: «Не бывает в природе двух одинаковых камней. Разве что горный хрусталь и еще пара-тройка. А так… Вот приглядитесь: ваза и подсвечник из диабаза сделаны, а крапинки по-разному расположены».

Ожерелье под ногами

В Норильске улицы посыпаны железом. Тяжелые «БелАЗы» раскатывают кусочки руды и на поверхность выходят маленькие черненькие камешки – агаты. Адольф Леопольдович наточил из них дочкам разных колечек-сережек-бусиков – загляденье. Ни у кого в школе таких не было. В Норильске железной руды завались. Но человеку на это наплевать. Он ищет металлы поценнее.
И без конца бурит шурфы, исследует поднятые на поверхность керны. Изученные каменные «ископаемые» отправляют на свалку. Вот вам и материал для камнереза.
Адольфу Леопольдовичу повезло. Его жена и сама не чужда художественному творчеству (делает кукольную мебель из консервных банок), и всячески поддерживает его увлечение.
– Бывало, летом люди в тундру за грибами идут, а мы – за камнями, – смеется Елена Павловна. – Наберем тяжеленные рюкзаки. Два месяца собираем. Зато потом мужу на целую зиму есть занятие. Как-то раз заприметил мастер у входа в шахту крупный гладкий камень. В воскресенье взял рюкзак и пошел на «охоту». Упаковав трофей, сел рядом перекурить. И услышал от прохожего: «Спасибо тебе, добрый человек. А то уж лет десять наши мужики об этот чертов камень спотыкаются. Нет чтоб убрать!»
Шахтерский «камень преткновения» превратился в массивную конфетницу. И все же это не самое масштабное творение волжского камнереза. Зеркальное трюмо украшает двенадцатикилограммовая ваза в виде ракушки. Если учесть, что готовое произведение, по словам мастера, составляет примерно одну четверть от объема исходного материала, страшно даже представить, на какие жертвы приходилось идти умельцу во имя декоративно-прикладного искусства.
В Норильске Вервейны были людьми известными. Даже основали при Дворце культуры клуб народного творчества «Козерог». В Волжском не то. Адольф Леопольдович почти забросил каменное хобби. Но, говорит, с удовольствием передал бы свои навыки кому-нибудь помоложе. Просто так. И материал, главное, еще есть. Зря, что ли он, его из самого Заполярья тащил.

Ирина БЕРНОВСКАЯ («Неделя города»)
Фото Максима КУЧЕРОВА