Евгений Садовый
Трехкратный олимпийский чемпион пловец Евгений Садовый
Евгений Викторович Садовый.
Пловец, трехкратный олимпийский чемпион,
заслуженный мастер спорта (1992). Родился 19 января 1973 года в городе Волжском. Занимался сначала в Центральном бассейне на стадионе Логинова, затем в волгоградском «Спартаке».
Чемпион Европы (1991) на дистанции 400 м и в эстафете 4 х 200 м.
В Олимпийском сезоне в 1992 году перенес сложнейшую операцию на почке, не тренировался 4 месяца и, тем не менее, стал двукратным чемпионом СНГ на дистанции 200 м и 400 м. А затем и чемпионом Олимпийских игр в Барселоне (1992) в плавании вольным стилем на дистанции 200 м, 400 м и в эстафете 4 х 200 м, установив олимпийский и два мировых рекорда.
Чемпион Европы (1993) в эстафетах 4 х 100 м и 4 х 200 м, России (1993, 1994) на дистанции 200 м и 400 м.
К сожалению, здоровье не позволило Евгению продолжить карьеру, и он ушел из большого спорта. В 2001 году подписал контракт с Олимпийским комитетом Ливии, став тренером национальной команды этой страны по плаванию. По возвращению в Волгоград также занялся тренерской работой.
Отец Евгения футболист, защищал ворота многих районных команд области. Мама работала старшим мастером в парикмахерской.
Интервью газете «Неделя города»
январь 2004 года
Евгений родился в Волжском. В первый класс пошел в 17-ю школу, через некоторое время продолжил учиться в 18-й. И это была не последняя смена учебного заведения. Обычно в это время родители задаются вопросом, чем занять ребенка после учебы, как развивать свое чадо вне школьной программы. То, что «факультатив» должен быть спортивным, семья Садовых решила сразу. Но встал вопрос о выборе конкретного вида.
– Мама хотела отдать в бокс, – вспоминает Евгений, – отец – в футбол. Но вмешалась бабушка: «Никакого бокса! Футболист один у нас уже есть, поэтому Женя будет заниматься плаванием».
Как раз прошла Олимпиада-80, когда Евгений начал заниматься в «лягушатнике» волжского Центрального бассейна.
Футбол опасен для пловца
В третьем классе Женя вместе с мамой переехали в Волгоград. В очередной раз пришлось поменять учителей и тренера. В плавательном комплексе «Спартак» будущий чемпион начал заниматься у Александра Ивановича Иванова.
– Довёл он меня до 7 класса, – говорит Евгений. – За это время всякое было. И успехи, и неудачи, и травмы, и вывихи, и даже в водное поло хотел переходить. Но Иванов не дал бросить плавание. Потом я перешел к Виктору Борисовичу Авдиенко.
– Евгений, если не ошибаюсь, плавание наименее травматичный вид спорта. А вы говорите – порыв мениска, вывихи…
– Плавание само по себе – да. Но у пловцов связки и мышцы очень эластичные, поэтому повредить их очень легко, особенно в процессе подготовки. Вот мениск я порвал, когда на скейтборде катался. Перед юношеским чемпионатом Европы в 1990 году очень сильно вывихнул ногу – в футбол играл.
В то время Садовый подолгу болел, и после 7 класса комиссия из Москвы чуть не отчислила его из интерната олимпийского резерва. Но вмешался Авдиенко: «Дайте мне с ним полгода поработать, там посмотрим».
– Ну и взялся он за меня резво, конечно, – продолжает Евгений. – Тогда уж никакой насморк или головная боль не помогали отлынивать от тренировок. Бывало такое, что хочется отдохнуть, ну и выдумываешь себе недуги. А Виктор Борисович не снижал мне нагрузки ни при каких обстоятельствах. Вот так и работали мы с ним. И доработались однажды…
Костыли, рекорды и ГКЧП
– Доработались до первых крупных успехов?
– С первого международного старта – матча СССР – ГДР в 1988 году – я привез два первых места. И тогда же получил прозвище Мэтт Бионди. Это американский пловец, который выиграл 5 золотых медалей на Олимпиаде в Сеуле. Со второго матча, через год, я привез пять золотых. В 1990 году на юношеском Чемпионате Европы установил рекорд континента на 400 кролем…
– …это как раз тот турнир, перед которым вы ногу повредили?
– Да. Месяца за полтора до стартов на костылях в бассейн ходил, но все же сумел восстановиться и выступил. Правда, из-за этой травмы неудачно проплыл 200 метров, вторым пришел.
– Что было перед самой Олимпиадой?
– В 1991 году я выступал на этапе Кубка мира, где соревновался уже с элитой пловцов. Рядом на дорожках чемпионы мира, Олимпиад, а у меня пара рекордов в копилке. Тем не менее, 200 метров – мои, 400 тоже, 800 метров – второй. Я там немного просчитался, до финиша 150 метров, а я почему-то решил, что 100. Все делают поворот, уходят на последний полтинник, а я остаюсь. Разозлился на себя и вдогонку бросился. В итоге проиграл всего лишь касание. В зале гробовая тишина стояла после финиша. И вот тогда я понял, что в принципе могу больше. Нужно только работать. Кстати, все это проходило в Афинах, когда в Москве танки ездили, путч, ГКЧП. Нам греческие власти предлагали остаться, сменить гражданство… Вернулись все.
Не злите русского спортсмена
За год до Олимпийских игр в Барселоне оставался всего год. Евгений с головой уходит в работу, исключает из своего распорядка гулянки-вечеринки, сторонится игровых видов, чтоб не заработать очередную травму. И все же болезни чуть не поставили крест на олимпийском старте, самом важном для любого спортсмена. В это время Евгений перенес две операции посложнее удаления аппендикса. Да еще перед национальным отбором на Игры, во время сборов в Тырнаузе, какая-то дикая простуда выкосила половину сборной. Авдиенко срочно нанял автобус и увез Садового и Дениса Панкратова на лечение. Эта инфекция еще напомнит о себе Евгению, но к Олимпиаде он сумел восстановиться.
– 200 кролем, предварительный заплыв, мне всего 6 сотых не хватило мировой рекорд побить, – даже сейчас у Евгения в глазах азартный огонек мелькает. – А еще помню, что плыл как-то легко, не напрягаясь. И когда уже вышел из бассейна, стою, на меня все смотрят, а у меня сердце стучит как набат. Тогда уже понял, что вечером могу стать олимпийским чемпионом. Ну и нервничать начал.
– Внутренние переживания, мандраж проявили себя?
– В финале я фальстарт сделал на первом прыжке. Конечно, сказалось то, что весь день какие-то мысли лезли в голову: «А почему я, а не кто-то другой?» Ерунда какая-то. Но собрался и второй прыжок выполнил чисто, даже с запозданием. На первой сотне мой основной соперник, швед Хольмерц, показывает хороший результат, около корпуса выигрывает, для 200 метров это прилично. Но у меня другой козырь: я вторую половину дистанции плыву так же, как и первую. Плюс к тому последнюю сотню я заканчиваю с таким результатом, как другие плывут 100-150 метров. И перед финишем швед не выдержал ритма. Я у него 16 сотых выиграл. Первая медаль в кармане!
Затем эстафета 4Х200. Мне дали отдохнуть, и вышел я уже вечером в финале. После первого “золота” уже появилась уверенность, спокойствие. Перед прыжком мне сказали, что со шведами мы идем «нос к носу» и что американцы далеко позади. Тем более, единственный, кто мог составить мне конкуренцию – Хольмерц, отработал этапом раньше. Было уже ясно, что судьба первого места практически решена. Проплыл я легко, мы – чемпионы, рекордсмены мира, у меня к тому же олимпийский рекорд в копилке (продержался до 2000 года – А.Т.) на душе спокойно, впереди еще одна «моя» дистанция – 400 метров.
Меня перед этим стартом, наверное, зрители разозлили. Объявляют участников, какому-то австралийцу Перкинсу (у него два мировых рекорда) аплодируют, а мне нет. Ну, думаю, сейчас я вам устрою «гамбит». Основным соперником снова был швед. Его я обогнал так же, как и на двухсотке, на последнем полтиннике. Смотрю, все – первое место, рекорд мира. И не удержался от «укола» в сторону шведа и австралийца: руку к уху приложил, мол, давайте хлопайте, тоже мне фавориты.
– Спортивная злость большую роль играет?
– В спорте ловких и добрых не бывает. Надо хитрить и злиться. Но ни в коем случае нельзя выносить эмоции за рамки дорожки, поля или стадиона. Таких людей, к сожалению, много в спорте. Я их не понимаю.
«Завтра» – ливийское слово
– Вы довольно быстро завершили свою спортивную карьеру. Много слухов ходило в своё время о причинах вашего ухода из большого спорта, но основная, наверное, это здоровье. Так?
– Первый «звоночек» прозвучал на следующем после Игр чемпионате Европы. Два «золота» в эстафетах, а «свои» дистанции провалил. Затем этапы Кубка мира, когда я уже почувствовал: что-то не то. Та самая простуда просыпалась время от времени. Ну а окончательно все ясно стало в новогоднюю ночь 1993 года. Решил отметить чашкой кофе и получил сердечный приступ. В голове всё перевернулось, лежу и думаю: продолжу – копыта отброшу. Потом врачи подтвердили – все, карьере хана.
– Трудно было устроиться в неспортивной жизни?
– Пытался бизнесом заняться. Но олимпийские рекорды – это одно дело, а деньги считать – другое. В тот момент рядом не оказалось человека, который научил бы, подсказал, что делать, а чего не надо.
– Тренер Садовый в 90-е годы России не нужен был, зато пригодился в Ливии. Удалось ощутить тренерское счастье, когда твои усилия выливаются в конкретный результат?
– Я все же поработал тренером в родном плавательном клубе «Волга». А в Ливии? Как сказать… Скорее, нет. У них менталитет совсем другой. Уровень, отношение к жизни совсем другое. Если ливиец летит на дорогущем самолете и самолет начинает падать, он не задумываясь катапультируется. Конечно, здесь его винить нельзя. Но эта гипербола отлично характеризует их отношение к ответственности и самоотдаче в любом деле. Что в жизни, что в спорте. Их занятие: сидеть курить кальян и считать деньги. Трудно ливийцу объяснить, что вот здесь и сейчас нужно напрягаться, работать, плыть, выкладываться… У них любимое слово – «завтра».
– Сейчас заняты тренерской работой?
– Да, в спортивном отделе ватерпольного клуба «Лукойл-Спартак». Остальное время почти целиком отдаю ремонту квартиры, который тянется уже два года. Хочется поскорее обзавестись собственным уголком. У меня сын Давыд растет, в честь прадеда назвал. Говорят, крепкий, сильный человек был. В будущем хотелось бы серьезно заняться тренерской работой с детьми. Каким спортом сын займется? Не знаю, я давить на него не буду. Пока он в свои два года руками отлично машет.
– Как день рождения отметили?
– Да как обычно. По традиции с друзьями сходил на Волгу, окунулся, Крещение ведь все-таки. А вечером – с родными за столом.
Беседовал Андрей Труфанов
